Игры форов - Страница 24

— Я это сделал, сэр, но…

— Но! Вы позволили им почувствовать вашу собственную нерешительность. Вашу слабость. Черт, когда вы отдаете приказ, вы должны отдавать его, а не танцевать вокруг.

— Но зачем нам спасать эту гадость? — уныло спросил Яски.

— Мы это уже обсуждали. Это наш долг, — рыкнул на него Метцов. — Наш приказ. Нельзя требовать подчинения от человека, если не подчиняешься сам.

«Что, прямо так, слепо?»

— Я уверен, в военных лабораториях все еще есть рецепт этой штуки, — вставил Майлз, чувствуя, что он наконец начал понимать весьма тревожное направление этого спора. — И они легко могут намешать еще, если им это понадобится. Свеженького.

— Заткнитесь, Форкосиган, — отчаянно прорычал углом рта Бонн, а генерал Метцов дернулся:

— Еще раз откроете сегодня рот, чтобы выдать очередной образчик вашего юмора, мичман, и получите взыскание.

Майлз сжал губы в напряженной застывшей улыбке. Субординация. «Принц Серг», — напомнил он себе. Метцов может хоть пойти и выпить фетаину, Майлза это никак не касается. Главное не высовываться, угу?

— Вы никогда не слышали о прекрасной старой военной практике пристреливать того, кто не подчиняется вашим приказам, лейтенант? — продолжал Метцов, обращаясь к Бонну.

— Я… не думаю, что могу применить подобную угрозу, сэр, — напряженно ответил Бонн.

«И кроме того, — подумал Майлз. — Мы ведь не на войне. Или как?»

— Технари! — презрительно воскликнул Метцов. — Я не сказал угрожать, я сказал пристреливать. Одного для примера, и остальные будут как шелковые.

Майлз решил для себя, что юмор Метцова ему тоже не по душе. Или генерал говорил буквально?

— Сэр, фетаин — это очень активный мутаген, — гнул свою линию Бонн. — Я совсем не уверен, что остальные будут как шелковые, какая бы ни была угроза. Это не та тема, где можно приводить разумные аргументы. Я… я и сам это чувствую.

— Я вижу, — холодно уставился на него Метцов. Его взгляд переместился на Яски, который сглотнул и выпрямился, всей позой демонстрируя, что будет упрямо стоять на своем. Майлз попытался стать невидимым.

— Если вы хотите продолжать делать вид, что вы военные офицеры, то вам, технарям, надо бы преподать урок того, как заставлять своих людей подчиняться, — решил Метцов. — Вы оба идите и соберите ваши команды перед административным корпусом через двадцать минут. У нас будет небольшой старомодный дисциплинарный парад.

— Вы не… вы не думаете серьезно кого-нибудь расстреливать, а? — встревоженно спросил лейтенант Яски.

Метцов криво улыбнулся:

— Сомневаюсь, что мне придется это делать, — он посмотрел на Майлза. — Какая сейчас на улице температура, офицер-метеоролог?

— Пять градусов мороза, сэр, — ответил Майлз, твердо решив говорить, только когда к нему обращались.

— А ветер?

— Ветер восточный, девять километров в час, сэр.

— Очень хорошо, — глаза Метцова по-волчьи загорелись. — Вы свободны, господа. Посмотрим, сможете ли вы выполнить свой приказ на этот раз.

Генерал Метцов в толстых перчатках и накинутой парке стоял рядом с голым металлическим флагштоком перед административным корпусом и пристально смотрел в сторону полуосвещенной дороги. Майлз задумался, что он там высматривал? Дело близилось к полуночи. Яски и Бонн выстраивали свои технические группы в парадный строй: около пятнадцати человек, одетых во все теплое и в парках поверх.

Майлз дрожал, и не только от холода. Морщинистое лицо Метцова выглядело злым. И усталым. И старым! И страшным… Он немного напоминал Майлзу его деда, когда у того были плохие дни. Хотя, на самом деле, Метцов был младше, чем отец Майлза, а Майлз был не таким уж поздним ребенком — здесь было какое-то искажение поколений. Его дед, сам старый генерал-граф Петр иногда казался беженцем из иного века. Кстати, по-настоящему старомодные дисциплинарные парады подразумевали использование освинцованных резиновых шлангов. Как далеко вглубь барраярской истории пустил корни разум Метцова?

Улыбка Метцова прикрыла ярость на его лице, когда он, заметив движение в конце дороги, повернул голову. Ужасающе сердечным тоном он признался Майлзу:

— Вы знаете, мичман, ведь за тщательно культивируемой в былые времена на старушке Земле неприязнью между различными родами войск скрывался определенный смысл. В случае мятежа всегда можно было уговорить армию стрелять во флот и наоборот, когда они сами не способны были поддержать дисциплину в своих рядах. Незаметная, но важная потеря для объединенных вооруженных сил, вроде наших.

— Мятежа! — воскликнул Майлз, от удивления забывший о своем твердом намерении говорить только тогда, когда к нему обращались. — Я думал, речь шла о ядохимикатах!

— Шла. К сожалению, из-за оплошности Бонна, сейчас это вопрос принципа, — в подбородке Метцова дернулась мышца. — Когда-нибудь это должно было случиться в «новой» армии. Мягкотелой армии.

Типичная болтовня про «старую» армию, то есть когда старики заливают друг другу про то, какие крутые они были в прежние времена.

— Принципа, сэр? Какого принципа? Это же просто ликвидация отходов, — выдавил Майлз.

— Это массовый отказ от выполнения приказа, мичман. То есть мятеж по определению любого военного юриста. К счастью, такие вещи легко устранить, если действовать быстро, пока они малы и не организованы.

Движение в конце дороги оказалось взводом пехотинцев в зимнем белом камуфляже, марширующим под командованием некоего сержанта с Базы. Майлз признал в сержанте одного из лично преданных Метцову, старого ветерана, который служил под Метцовым еще во времена комаррского восстания и перевелся вслед за своим командиром.